Она появилась на прилавках как раз под рождество, когда крупные хлопья мягкого снега нежно укрывали не только крыши и улицы притихшего города, но и головы и плечи людей, стоящих в длинных очередях. Пристроившись в хвост одной из таких очередей, что закрутилась спиралью на небольшой площади, вы бы сразу влились в весёлую компанию, окунулись в эту праздничную атмосферу ожидания.
Редкие и меткие снежки, звенящие на лёгком морозце шутки и смех… Но чем ближе люди подходили к концу очереди, тем серьёзнее они становились, и улыбки сползали с их лиц, будто тушь с ресниц под дождём. Нервные жесты, шепоток и покашливания теперь становились аккомпанементом к напряжению, басовой струной колебавшему воздух. Или это был всего лишь шорох снега?
Мальчик уже немного замёрз. Он честно простоял всю очередь, не делая себе поблажек и считая слабость ниже своего детского, но такого серьёзного достоинства. Было в этом ночном посте что-то волшебно-радостное и одновременно торжественное, величественное. С серьёзным лицом стоял он, оценивая взглядом витрину, за которой высилась медленно тающая гора такой желанной книги. Книги-мечты. Книги-судьбы. Ведь он так хотел быть писателем! Нет, великим писателем! Странно, но никто из выходящих под медленный танец снега людей не отвечал на вопросы ещё ждущих, что же там, внутри. Это было пугающе и интригующе, хотя мальчик даже и не думал спрашивать. Просто наблюдал за происходящим.
Вот уже и он вышел из магазина, пряча под пуховиком увесистый том. Там, у самого сердца. Будто бы во сне он добрался до дома, и ему казалось, что прошла целая вечность, хотя на самом деле он шёл довольно быстро. Не знаю, была ли в этом виновата атмосфера праздничного вечера, неторопливо падающий снег, или такие быстрые мысли, уже спешащие куда-то по воображаемым строкам. Не раздеваясь, он вошёл в свою комнату, только крикнув в коридоре родителям, что вернулся и всё у него в порядке. Аккуратно расстегнул куртку и так же аккуратно положил книгу в центр заранее очищенного от всякого хлама стола. Она лежала под настольной лампой в ореоле света, будто нимбом окружавшего книгу. И только через минуту он осмелился открыть красивую кожаную обложку, вкусно хрустнувшую свежим переплётом.
Великий Писатель
«Как писать великие книги»
Так было написано на титульной странице. Эти строки вызвали дрожь в коленках! Но он взял себя в руки и перевернул плотный белый лист.
«Пишите. Прямо сейчас!»
Так было написано на этой странице, и мальчик проникся мудростью этих слов. Он перевернул ещё одну страницу.
Она была пуста.
Ещё раз.
Пусто.
Ещё раз!
Пусто!
Ещё, ещё, ещё!!!
Пусто, пусто, пусто!!!
Утром у магазинов стояли огромные толпы. Пристроившись в хвост одной из таких очередей, что закручивалась спиралью на небольшой площади, вы бы сразу почувствовали это напряжение, будто звучащее во влажной атмосфере праздничного утра басовой струной под аккомпанемент нервных жестов, шепотка, покашливания. Или это был всего лишь шорох снега?
Но чем ближе к концу очереди подходили люди, тем спокойнее они становились, звучали шутки, нервный смех избавлялся от дрожи… Ну что, в конце концов, изменилось? Ну величайший провал Великого Писателя, ну вернут деньги, ну пусть даже немного разочарованы…
А тем временем мальчик мирно спал в своей комнате, уткнувшись щекой в тёплую от низко опущенной лампы столешницу, и его дыхание не растапливало белесым облачком величаво парящие на улице снежинки, а теребило страницы свежей книги, наполовину исписанной за ночь неровным детским почерком.